Итоги с Владимиром Путиным: кризис и разложение российской армии. (часть 3)

2.5. Боевая подготовка и личный состав

Учения. Судить о реальных масштабах и характере боевой подготовки в ВС РФ чрезвычайно сложно. Официальная статистика количества проведенных учений не обнародуется, в заявлениях официальных лиц лишь подчеркивается, что оно постоянно растет. Если говорить о тех учениях, которые освещались в центральных СМИ, то большая часть из них представляла собой прежде всего рекламные кампании. То есть сочетала максимальный информационный эффект с минимальным масштабом задействованных частей и неубедительными легендами.

 Эти рекламные кампании носили звучные имена: «Учения Тихоокеанского флота – август 2003», «Учения с Балтийским флотом – сентябрь 2003», «Учения с объединениями флотов и Каспийской флотилии», «Совместные учения Черноморского и Тихоокеанских флотов с ВМС Индии – апрель-июль 2003», «Стратегическая командно-штабная тренировка – февраль 2004», «Оперативные стратегические учения «Мобильность – 2004» - Совместные учения Россия–Китай (2005 год). Учениям предшествовали: мощная реклама, громкие воинственные заявления из Генерального штаба, Главкоматов ВВС и ПВО и Военно-морского флота о готовности стратегических сил, штабов и войск к разгрому любого противника. Учениями живописно командовали министр обороны, Начальник Генерального штаба, главком Военно-морского флота, на учения привлекались штабы почти всех военных округов и флотов (СКШУ и «Маневренность – 2004»). И на них, по официальной версии главкома ВМФ, «отрабатывалось взаимодействие флотов с войсками других видов Вооруженных сил РФ, при совместном решении задач по борьбе с международным терроризмом, незаконным выловом морских биологических ресурсов, обеспечению экологической безопасности и безопасности судоходства». Иными словами, высшее армейское руководство руководит учениями, характер задач которых, по официальной легенде, соответствует уровню борьбы с браконьерством.

Учения 2006 и 2007 годов также представляли собой, по преимуществу, рекламные кампании. Масштаб задействованных в них частей, как правило, соответствовал уровню роты или батальона, что совершенно недостаточно для полноценной подготовки командиров и штабов. К сожалению, в российской армии сегодня трудно найти командующего армией (флотилией) или округом (флотом), который бы реально, а не бумаге, организовывал и руководил действиями объединений, соединений и частей. Следует отметить, что учения за рассматриваемый период проводились не за счет дополнительных средств, как иногда утверждали организаторы. Каждому виду войск было приказано выделить деньги из своих резервов, подчас жертвуя боевой подготовкой молодых офицеров: летчиков, мотострелков, десантников. В частности, учения «съели» почти весь лимит горюче-смазочных материалов (ГСМ), рассчитанный на весь период учебы (подготовки).

 Боевая подготовка ВВС.

 Применительно к ВВС, имеются несколько более точные данные об уровне боевой подготовки – например, о времени налета на одного летчика. Минимально необходимым для поддержания основных навыков пилотирования и боевого применения считается уровень налета в 60-70 часов в год, оптимальным – 120 часов и более. В 1990-е годы этот уровень составлял в ВВС РФ, в зависимости от рода авиации, 10-50 часов (максимальный уровень достигался в военно-транспортной авиации, которая широко использовалась для выполнения задач коммерческого характера). По данным бывшего главкома ВВС В. Михайлова, в 2006 г. средний уровень налета в ВВС достиг всего лишь 40 часов в год на 1 летчика. В 2005 г. он составлял 33 часа. Разбившийся на территории Литвы в сентябре 2005 г. на Су-27 печально знаменитый майор Троянов имел годовой налет в 14 ч – он сбился с курса, во многом, из-за отсутствия летной практики. В целом, отсутствие практики полетов привело к тому, что резко выросла аварийность авиации. В авиации скоро не будет ни одного летчика-снайпера, почти нет летчиков 1-го класса. Через 10 лет останутся только летчики 3-го класса, в основном, в возрасте 37-38 лет и старше.

В апреле 2006 г. в интервью газете «Красная Звезда» генерал-полковник Ю. Соловьёв, командующий войсками Командования Специального Назначения (бывший Московский округ ПВО) признал следующее: «Обеспечение ГСМ с конца 90-х осталось на прежнем уровне – ежегодно получаем всего лишь четверть от самой минимальной потребности». Таким образом, уровень налета на 1 летчика растет крайне медленно, качественных изменений по сравнению с 1990-ми годами в этом плане не произошло. Представляется довольно странным, что в стране, руководство которой провозгласило национальной задачей обеспечения «энергетической безопасности» в масштабах, как минимум, Евразии, не обеспечиваются достаточным количеством ГСМ собственные ВВС.

Что касается армейской авиации, то одна из причин резкого падения боевой готовности вертолетов связана с сокращением финансирования, произошедшим в результате объединения ВВС и ПВО. Если до объединения ВВС и ПВО из оборонного бюджета получали примерно по 15%, то единые ВВС и ПВО стали получать те же 15% в совокупности.

 Подготовка офицера.

 Военная наука без генерации новых идей со стороны военного руководства ушла в глухой загон. В Общевойсковой академии (бывшей академии имени Фрунзе) остались только двадцать действующих полковников - докторов наук, которые еще преподают. В то время, как до 1991 г. здесь работало до 100 докторов наук. В Москве почти 90% слушателей и преподавателей военных академий работают в дневное и ночное время с целью получения дополнительного дохода.

 По экспертным оценкам, около трети выпускников военных училищ снимут с себя погоны и используют дипломы вне армии. 83,3% нынешних лейтенантов не намерены служить до предельного возраста. На должности младших офицеров сегодня приходят выпускники военных кафедр гражданских ВУЗов («двухгодичники»). По признанию самого военного руководства, их, офицеров, призванных из запаса, в войсках уже до 50%. Заместитель главкома Сухопутных войск генерал-полковник В. Молтенской в начале 2007 г. вынужден был признать, что «выпускники гражданских вузов, закончившие военные кафедры, стали основным источником пополнения состава Российской армии». Даже в ряде частей воюющей на Северном Кавказе 58-й армии 80% командиров взводов и замов командиров рот - это призванные на службу выпускники гражданских вузов. А в «придворных» Таманской и Кантемировской дивизиях «двухгодичниками» (большинство из которых службой тяготятся и отбывают ее кое-как) занято до 40% должностей лейтенантов и капитанов.

 Официально одобренная концепция реорганизации военного образования предусматривает сокращение количества военных кафедр с нынешних 229 до 68 в 2008 году. Министром обороны принято решение в одностороннем порядке разорвать отношения с министерством образования и науки РФ: сохранятся военные кафедры в тридцати пяти российских высших учебных заведениях, где будет осуществляться подготовка офицеров запаса. В тридцати трех гражданских вузах военные кафедры будут преобразованы в учебно-военные центры (УВЦ), которые будут готовить как офицеров запаса, так и офицеров для службы в Вооруженных силах.

В целом, логично при переизбытке офицеров запаса сократить «лишние» военные кафедры и студенческую армию в 170 000 человек, которая сейчас проходит обучение на этих кафедрах. Однако переход на новую систему подготовки офицеров запаса вводит в жизнь оценку и категорирование вузов по отношению к службе в армии на три сорта. Выпускники так называемых «элитных» вузов после окончания обучения на военной кафедре сразу будут отправлены в запас. В этот список вошли 12 столичных, пять петербургских вузов, по два учебных заведения из Казани и Новосибирска и по одному учебному заведения из 14 городов России. Ко второй категории отнесены 33 учебных заведения, в которых при поступлении молодые люди будут заключать контракт с Минобороны. Контракт обеспечит им повышенную стипендию в период обучения, превышающую общефедеральную в пять раз, и службу на офицерских должностях не менее трех лет. Но при расторжении контракта от выпускника потребуют возвращения государству стипендии в полном объеме. Все выпускники остальных вузов относятся к категории третьего сорта. Они будут призываться, и служить в армии на рядовых должностях. Фактически, речь идет о создании и введении своеобразного имущественного ценза на право избежать воинской службы, что усугубляет социальное неравенство и негативно влияет на статус армии в обществе.

 Социальная сфера.

Адекватно оценить состояние армейской социальной сферы позволяют даже самые общие статистические данные, согласно которым:

• 36% семей военнослужащих находятся за чертой бедности

• 52% (!!!) российских офицеров работают дополнительно, в том числе 29% - на постоянной основе (в основном, ночными сторожами, охранниками, сотрудниками частных охранных предприятий); 24% офицеров вынуждены иметь дополнительный приработок для получения средств к существованию;

• почти в каждой пятой офицерской семье основной источник существования - заработная плата жены или другого члена семьи;

• в Москве почти 90% слушателей военных академий работают в ночное время, для получения дополнительного дохода.

За последние семь лет (2000-2007) система нормативного обеспечения социальной защиты людей в погонах была скорректирована отнюдь не в лучшую для военнослужащих сторону. Федеральный закон «О статусе военнослужащих», принятый в 1992 году, признавался одним из лучшим в Европе с точки зрения социальной мотивации военной службы. В период с 2000 г. по 2007 г. социальные права и льготы военнослужащих были существенно ограничены посредством внесения поправок в законодательные акты или приостановления их действия. За два последних года отменено, изменено и приостановлено 22 положения законодательства РФ о правах военнослужащих, граждан, уволенных с военной службы и членов их семей.

 Отменены 4 правовые нормы, изменены в сторону ухудшения – 5, приостановлены – 13. Наибольшим изменениям подвергся федеральный закон «О статуте военнослужащих», оказавшийся фактически выхолощенным.

 Перечислим некоторые из внесенных при Владимире Путине изменений.

\- Исключена норма о выплате надбавки военнослужащим, имеющим право на пенсию по выслуге лет (пункт 2 статьи 12 и ст.13);

 - отменены 50%-ные льготы по коммунальным иным платежам (ст. 15);

- изменена привязка к МРОТ компенсаций за санаторное-курортное лечение для военнослужащих: вместо компенсации в размере 6 МРОТ (3600 рублей) – теперь выплачивается 600 рублей., для членов семей вместо 3 МРОТ (900 рублей) - выплачивается 300 рублей. (п. 4 ст. 16);

 - исключена норма по освобождению военнослужащих от уплаты налога на доходы физических лиц (п. 4. ст.17).

 Помимо поправок в законодательство, исполнительная власть во главе с «национальным лидером» В. Путиным выработало механизм приостановления действия законодательных актов о правах военнослужащих. В частности, на протяжении последних трех лет (2004-2007) приостановлено действие следующих прав военнослужащих, проходящих службу по контракту (офицеры, сержанты и солдаты):

 - право граждан, уволенных с военной службы по льготным основаниям, но не обеспеченных на момент увольнения жилыми помещениями, на получение за счет средств федерального бюджета денежной компенсации за поднаем жилья;

- право на получение вместо положенных предметов вещевого довольствия денежной компенсации в размере полной стоимости указанных предметов;

 - право членов семей военнослужащих, потерявших кормильца, на предоставление льготных кредитов на строительство индивидуальных жилых домов, строительство и ремонт садовых домов, благоустройство садовых участков.

 С 2001 года уже в пятый раз подряд приостанавливается действие подпункта «б» пункта 1 статьи 10 федерального закона «О ветеранах», которым гарантировано получение разовых льготных кредитов на приобретение (строительство) квартир, жилых домов, садовых домиков, организацию подсобного или фермерского хозяйства.

Принятый в 2004 г. федеральный закон № 122 фактически завершил процесс "реформирования" армейской социальной сферы, упразднив последние льготы и компенсации. В частности, этим законом отменяются следующие права военнослужащих:

- право семей военнослужащих на бесплатную медицинскую помощь в военно-медицинских учреждениях;

- льготы по оплате военнослужащими стоимости путевок в санатории, дома отдыха, пансионаты, детские оздоровительные лагеря, турбазы Минобороны России;

 - право членов семей военнослужащих, погибших в период военной службы, и членов семей граждан, проходивших военную службу по контракту и умерших после увольнения с военной службы по льготным основаниям (20 и более лет), на исключение из общей площади жилого помещения в пределах социальной нормы на одного человека, при расчетах платежей по оплате площади жилых помещений и коммунальных услуг;

- право на приобретение товаров по льготным ценам в сети военной торговли («военторгах», которые создавались в отдаленных гарнизонах для военнослужащих и членов их семей).

Изменены в сторону ухудшения нормы ряда федеральных законов, определяющие конкретные размеры выплачиваемых компенсаций. Порядок предоставления компенсаций отнесен к компетенции правительства РФ. При корректировке законодательства, сопровождавшей принятие федерального закона N 122, были внесены изменения в федеральный закон «О ветеранах». В прежней редакции этого закона имелась статья 23, которая и определяла меры социальной поддержки для 300 тысяч ветеранов военной службы. Однако при корректировке эта статья исчезла, оставив ветеранов без социальной защиты. ФЗ N 122 не предусматривает почетного звания «ветеран военной службы», приравнивая ветеранов военной службы к ветеранам труда и определяя их в категорию льготников субъекта РФ.

 В результате различных мер по реформированию системы денежного довольствия в Вооруженных Силах (изменение должностных окладов, тарифных разрядов и др.) уменьшаются размеры военных пенсий, многие военные пенсионеры теряют до 10% пенсий, установленных им при увольнении в запас. Главная причина отрыва военной пенсии от реального денежного довольствия военнослужащих состоит в том, что последнее увеличивается не путем повышения окладов денежного содержания по должности и воинскому званию (исходя из которых исчисляются пенсии), а посредством введения всевозможных надбавок и поощрительных выплат (которые на размер пенсии, в соответствии с законодательством, не влияют). Надбавки в настоящее время превышают 50% от фактического денежного довольствия военнослужащих, что уменьшает начисляемую пенсию более, чем в два раза. По закону, военная пенсия может составлять до 85% денежного содержания, в то же время, фактически она искусственно удерживается правительством на уровне 40% от денежного довольствия.

 Работающим военным пенсионерам не выплачивается страховая накопительная часть трудовой пенсии, несмотря на постановление Конституционного суда РФ, который обязал законодателя отработать правовой механизм выплаты страховой накопительной части пенсии военным пенсионерам до 1 января 2007 года. Другая проблема военных пенсионеров была озвучена на телеконференции с президентом В. Путиным в октябре 2007 года и касалась перерасчета военных пенсий. Министерство обороны РФ не произвело перерасчет военных пенсий за период с 1 января 1995 года по 28 февраля 1998 года в соответствии с увеличением должностных окладов военнослужащих на 25%, которое было произведено согласно Постановлению правительства РФ № 1349 от 7.12.1994 г. и приказу министра обороны № 20 от 10. 01 1995 г. Военный пенсионер недополучил по этой причине по 20 - 40 тыс. рублей. По всей видимости, правительство не сможет не исполнить публично данное распоряжение президента. Однако вряд ли это изменит общий характер отношения Минобороны к военным пенсионерам, одним из недавних примеров которого стало принятое по представлению Минобороны судебное решение «не считать службу в районах Крайнего Севера за работу в районах Крайнего Севера», означающее отмену «северных» пенсий для подводников.

Денежное содержание действующих военнослужащих также не может быть признано удовлетворительным. Так, денежное содержание командира авиационного полка составляет 9000 - 10000 рублей в месяц, денежное довольствие командира атомного ракетного подводного крейсера Северного флота со стратегическими ракетами на борту - 20 000 рублей в месяц. Все желающие могут сравнить эти цифры с зарплатами, например, охранников ночных клубов и казино, чьи ряды обильно пополняются за счет вчерашних офицеров в звании до полковника включительно.

 Как известно, для молодых офицеров начал действовать закон «О накопительно-ипотечной системе жилищного обеспечения военнослужащих». В 2005 году на эти цели выделен 1 млрд. рублей, в 2006-м - 3,3 млрд. Размер накопительного взноса на одного военнослужащего в 2005 году составил 37 тысяч, а в нынешнем - 40,6 тысячи рублей. Согласно яркому заявлению председателя Комитета Государственной Думы ФС РФ по обороне В. Заварзина, «по этому закону офицер через три года может получить средства на покупку квартиры». Следовательно, генерал Заварзин, несмотря на свой значительный военно-политический опыт, в принципе не знает цен на недвижимость в России. При предложенных темпах накопления в 1 кв. метр в год (по средней цене в Подмосковье – 39 тысяч рублей за кв. метр) через 25 лет службы лейтенант, который к тому времени станет, вероятно, полковником, вряд ли сможет купить больше 20 кв. метров жилья. То есть, русскому полковнику суждено получить менее одной однокомнатной квартиры.

Под воздействием перечисленных мер и тенденций массовый исход офицерских кадров из Вооруженных сил, несколько замедлившийся было в 2001-2003 гг. (в силу возникновения ложных надежд на нового президента РФ, позиционировавшегося в качестве государственного деятеля, искренне заинтересованного в создании новых Вооруженных сил России), вновь кардинально возрос в последние годы (так, только в 2004 году досрочно уволились 33 тысячи офицеров).

Подготовка солдат и сержантов.

 В качестве формально положительных моментов военной политики в «эпоху Путина» можно отметить сохранение в РФ призыва в ВС с сокращением срока службы по призыву до 1 года и декларирование необходимости профессионализации корпуса младших командиров (сержантов и старшин). При этом нельзя не отметить, что существующая сегодня система боевой подготовки такова, что даже за 2 года службы военнослужащий далеко не всегда успевает приобрести необходимые навыки по своей воинской специальности. При сохранении этой системы переход к одногодичному сроку службы приведет к утрате изначального смысла призыва – формирования большого подготовленного резерва. Еще более усугубит данную ситуацию воплощение идеи о параллельном приобретении военнослужащими за период службы гражданских специальностей, что является откровенным абсурдом и профанацией воинской службы. Для того, чтобы военнослужащий сумел освоить воинскую специальность в течение года, он должен заниматься только ее освоением и должен быть освобожден от всех побочных (в т.ч. хозяйственных) работ. Тем более, он не может отвлекаться на освоение гражданской профессии (если только она не совпадает с его воинской специальностью). Если же нынешняя система сохраняется, то призывной контингент становится своеобразной «трудовой армией», из которой происходит отбор лиц, которые по разным причинам не нашли своего места в гражданской жиз¬ни, в качестве будущих контрактников. Армия из важнейшего института государства и общества, опоры и гордости нации превращается в место ссылки (если не последнее прибежище) заведомо асоциальных, люмпенизированных элементов.

 Российская армия - одна из немногих современных армий мира, которая пытается жить без профессиональных сержантов. Фактическое отсутствие в отечественных ВС профессионального сержантско-старшинского корпуса (он был ликвидирован в ходе военной реформы Н. Хрущёва) – основная причина широкого распространения в войсках неуставных взаимоотношений. Соответственно, восстановление полноценного института младших командиров, имеющих достаточные навыки и полномочия для успешного обучения и воспитания рядового состава, есть важнейшая предпосылка ограничения неуставных взаимоотношений и повышения уровня боевой подготовки личного состава. Однако, в данном случае чрезвычайно важны критерии, по которым будет формироваться корпус младших командиров. Сержантом (старшиной) может быть только военнослужащий, отслуживший по призыву, в долджной степени освоивший свою воинскую специальность, желающий служить дальше (причем не только ради улучшения своего материального положения, но и в силу психоэмоциональной ориентации на военную специальность) и имеющий способности обучать и воспитывать рядовой состав. Сегодня лишь незначительная часть сержантов-контрактников отвечает данным требованиям.

2.6. Комплектование Вооруженных сил.

Теория и практика контрактной армии в РФ Условия прохождения службы рядовым и младшим командным составом и принцип комплектования ВС личным составом являются теми факторами, через которые в наибольшей степени происходит «пересечение» армейской и гражданской жизни. Нетерпимая внутренняя обстановка в ВС, сложившаяся еще в советский период, привела к доминированию в общественном сознании идеи «профессиональной армии», т.е. комплектования ВС путём найма, а не призыва. При этом практически не состоялось широкое общественное обсуждение содержательной стороны данной идеи, мирового опыта в данной сфере. Усилиями ряда политиков в общественном сознании сформировалось мнение о том, что призывной принцип комплектования ВС характерен для архаичных, тоталитарных государств, а наёмный – для высокоразвитых демократических. В значительной степени, лозунг «перехода к профессиональной армии» стал синонимом понятия «военная реформа» вообще.

 На деле, как показывает мировой опыт, принцип комплектования ВС определяется задачами, стоящими перед ВС, а не уровнем экономического и политического развития страны. Поэтому большую часть стран с наёмными ВС составляют слаборазвитые страны третьего мира (например, Бангладеш, Бурунди, Гамбия, Зимбабве, Камерун, Непал, Папуа – Новая Гвинея, Руанда, Уганда, Эфиопия), а в число стран с призывными ВС входят, например, Германия, все страны Скандинавии, Швейцария, Израиль, Республика Корея, Сингапур, Тайвань. Смысл призывной армии в том, чтобы страна постоянно имела значительный контингент подготовленных резервистов, обеспечивающий быстрое и значительное увеличение численности личного состава в случае совершения против страны масштабной внешней агрессии. Как было сказано выше, для России существует возможность внешней агрессии со стороны Китая и, в меньшей степени и в специфической форме, со стороны США. Потенциальная угроза агрессии со стороны Китая не позволяет России отказываться от призывной армии.

 Кроме того, важнейшим и не изживаемым недостатком наёмного принципа комплектования ВС является изменение мотивации военнослужащих. Главным мотивом для них при поступлении на воинскую службу становится не защита Родины, а зарабатывание денег и получение льгот. Соответственно, у военнослужащих нет мотива для участия в боевых действиях, подразумевающих высокую вероятность гибели или получения ранения / увечья. В условиях реальной войны устойчивость наёмной армии быстро стремится к нулю. Это, например, показал опыт достаточно мощных ВС Кувейта, которые не оказали никакого сопротивления агрессии со стороны Ирака в августе 1990 г. Интересно, что сразу после освобождения в феврале 1991 г. Кувейт перешел на призывной принцип комплектования ВС.

Наконец, если рядовой состав в призывной армии ощущает себя частью общества, то наёмная армия неизбежно принимает замкнутый, кастовый характер. Поэтому наёмную армию несравненно проще использовать для подавления выступлений против режима внутри страны, чем призывную (по этой причине наемные армии очень часто встречаются в развивающихся странах с авторитарными режимами). После окончания холодной войны именно по этой причине воинский призыв был сохранён в Германии, имеющей опыт тоталитарного нацистского правления. Шведский парламент (Риксдаг) в 1990-е гг. с формулировкой «армия должна быть частью народа» отклонил предложение о переходе к комплектованию ВС путем найма.

Применительно к развитым странам с конкурентной экономикой, к которым, при всех оговорках, относится Россия, контингентом для комплектования ВС по найму становятся молодые люди, которые не смогли найти себе применения в гражданской жизни, т.е. люди с низким уровнем образования, выходцы из люмпенизированных сред слоёв населения, как правило, не способные освоить сколько-нибудь сложную современную технику. Популярный в определенных средах лозунг «пусть служат те, кто хочет», является изначально ложным. Те, кто хочет, т.е. целенаправленно связывает свою жизнь со службой в ВС, поскольку служба привлекательна для них по личным соображениям, уже служит, им никто и никогда, в т.ч. в советское время, не мешал этого делать (в Советской армии контрактники назывались сверхсрочниками). Естественно, что к категории служащих добровольно заведомо относится офицерский состав. Однако количество людей, сознательно связывающих свою жизнь со службой в ВС на продолжительное время, не может быть достаточно для формирования ВС, необходимых РФ – исходя как из размеров территории страны, так и с точки зрения геополитической заданности определенных стратегических угроз. Тем более, за счёт «наемников» не может быть сформирован достаточный резерв на случай отражения крупномасштабной агрессии.

Хорошей иллюстрацией неспособности наёмной армии вести длительные боевые действия с высоким уровнем напряжения является нынешняя кампания США в Ираке. С точки зрения технической, бытовой и финансовой обеспеченности, уровня боевой подготовки американские ВС на сегодняшний день близки к идеалу. За более чем 30-летний период строительства наёмной армии военно-политическому руководству в значительной степени удалось преодолеть упомянутую выше люмпенизацию ВС, неизбежно происходящую в развитых странах при переходе на наемный принцип комплектования. ВС США в быстром темпе с низкими собственными потерями выиграли обе «классические» войны у ВС Ирака (в 1991 и в 2003 гг.). В обоих случаях командованию удалось добиться высокого уровня мотивации у личного состава – в первую войну благодаря лозунгу освобождения Кувейта от иракской оккупации, во вторую – освобождению самого Ирака от тирании Саддама Хусейна. Однако после перехода второй войны из классической формы в противопартизанскую в полной мере проявились типичные сущностные недостатки наёмной армии. Личный состав утратил моральную мотивацию (поскольку народ Ирака явно не изъявляет благодарности освободителям от тирании), что в условиях напряженных боевых действий, сопровождающихся высокими потерями, привело к резкому падению числа желающих служить в СВ и морской пехоте, т.е. тех компонентах ВС, которые несут в Ираке наибольшие потери. В итоге произошло падение качества призывного контингента, т.е., фактически, произошло возвращение к ситуации 1970-х годов: руководство ВС вынуждено почти отменить качественные критерии, применяемые к потенциальному военнослужащему, служить берут любого, кто изъявит такое желание. При этом добровольцу даже с самыми низкими интеллектуальными данными, выплачивается при поступлении на службу в ВС и МП единовременное пособие, достигающее $20 тыс. Тем не менее, всё большую часть военнослужащих контингента США в Ираке сегодня составляют иностранцы, целью которых является получение американского гражданства, и представители криминальных группировок (последние приобретённый в Ираке опыт городских боев переносят затем на улицы городов в самих США).

 Российскую армию при переходе частей на наёмный принцип комплектования в полной мере затронули коснулись все указанные проблемы и недостатки. Можно было бы привести большое количество высказываний командиров частей и соединений ВС РФ, выражающих полную неудовлетворенность качеством контрактного контингента с точки зрения его мотивации и уровня подготовки. Ограничимся высказываниями официальных лиц и цитированием официальных документов и СМИ (по ним можно судить о том, что реальная ситуация, как минимум, не лучше).

В упомянутых в начале доклада «Актуальных задачах развития Вооруженных сил Российской Федерации» говорится следующее: «Первый имеющийся опыт комплектования Вооруженных сил РФ на конт¬рактной основе показывает, что для достижения основной цели этого мероприятия необходимо достаточное и ритмичное финансирование, а также наличие качественной базы для пополнения подразделений контрактниками. Сегодня наблюдается высокая текучесть кадров среди военнослужащих, проходящих службу по контракту, свидетельствующая о том, что связать свою судьбу с Вооруженными Силами пока что желает далеко не лучшая часть молодых людей, а, в первую очередь, те лица, которые по разным причинам не нашли своего места в гражданской жиз¬ни».

В декабре 2004 г. в официальном органе министерства обороны РФ газете «Красная Звезда» были подведены итоги «псковского эксперимента», состоявшего в попытке полного перевода на контрактный принцип комплектования 76-й воздушно-десантной дивизии. Эксперимент трактовался как завершенный успешно. При этом по поводу дисциплины в дивизии было сказано следующее: «Предметом особой заботы всех должностных лиц дивизии являлись вопросы обеспечения высокой воинской дисциплины. Следует отметить, что, несмотря на переход на контрактную основу комплектования, эти вопросы не только не улучшились, но и даже по ряду показателей ухудшились. Увеличилось количество военнослужащих, самовольно оставивших часть, проступков в общественных местах, особенно на почве бытового пьянства, хулиганских действий по отношению к местному населению. В ходе выполнения боевых задач в составе ОГВ (с) почти 1/3 военнослужащих оказалась неудовлетворённой отношениями в воинских коллективах».

 В июне 2007 г. статс-секретарь – замминистра обороны Н. Панков заявил следующее: «Практика показывает, что комплектование воинских частей военнослужащими-контрактниками не привело к снижению преступности. Среди «срочников» преступность заметно снизилась, а среди контрактников столь же заметно возросла. Контрактники составляют 28% дезертиров (хотя пришли служить добровольно!)».

 Главный военный прокурор РФ С. Фридинский на заседании Совета Федерации сообщил, что за 2006 г. число контрактников в ВС выросло на 11,3%, в т.ч. в частях постоянной готовности – на 21,7%. Число совершенных ими преступлений выросло с 1,5 тыс. в 2005 г. до 4 тыс. в 2006 г.

Главнокомандующий СВ генерал армии А. Маслов в интервью «Красной Звезде» в сентябре 2007 г. заявил: «Ожидаемой высокой боеспособности соединений и воинских частей постоянной готовности, укомплектованных военнослужащими, проходящими военную службу по контракту, к настоящему времени пока не достигнуто. По уровню своей подготовки они ненамного отличаются от соединений и воинских частей, укомплектованных военнослужащими по призыву».

Исследования Социологического центра ВС РФ, проведенные в конце 2006 г. показывают, что «основную социальную базу службы по контракту в современных условиях составляют представители малообеспеченных слоёв населения, имеющих невысокий уровень образования». Более того, «наблюдается возрастающая тенденция к нежеланию добровольцев проходить военную службу в отдаленных местностях – в Забайкалье, на Крайнем Севере, Камчатке, в ряде районов Сибири и др.». Последнее прямо противоречит самой сути контрактной службы и полностью опровергает тезис «пусть служат те, кто хочет». Опрос среди сержантов и старшин показал, что среди тех из них, которые служат по призыву, выше уровень образования и, что весьма примечательно, выше готовность жертвовать жизнью во имя защиты Родины. Мотивом для заключения контракта (можно было называть несколько мотивов) 55% сержантов назвали «возможность обеспечить себя материально», но лишь 18% сказали, что «это мой гражданский долг» и всего 12% в качестве мотива назвали «желание посвятить себя защите Отечества». 28% сказали о желании «проверить себя и закалить характер».

 Таким образом, можно без всякого преувеличения сказать, что в России создаётся не профессиональная, а именно наёмная армия, которая в случае внешней агрессии против России окажется не в состоянии защищать страну.

Реализация Федеральной целевой программы формирования частей постоянной готовности (т.е. укомплектованных исключительно контрактниками) привел к тому, что внутри ВС возникли значительные диспропорции. Военнослужащие этих частей стали, фактически, людьми «первого сорта», военнослужащие остальных частей – «людьми второго сорта». В СМИ приводился такой пример: на Камчатке рядовой-контрактник мотострелкового полка имеет более высокое денежное довольствие, чем служащий в соседней дивизии ПЛА капитан 3-го ранга, командир боевой части ПЛА. Совершенно очевидно, что по объему ответственности, компетенции, напряженности службы и значимости занимаемой должности командир БЧ на ПЛА должен получать денежное довольствие, как минимум, на порядок более высокое, чем рядовой мотострелок (особенно, если они служат в одной местности). Подобная ситуация подрывает престиж профессии офицера. В связи с этим следует напомнить, что в период после 2000 г. материальное положение военнослужащих не улучшилось (повышение денежного довольствия лишь покрывает инфляцию), а у военных пенсионеров - ухудшилось.

 Следует подчеркнуть, что практически все части постоянной готовности являются «пехотными» (мотострелковыми и десантными). В то же время, в федеральную целевую программу (ФЦП) не включены ракетные, зенитно-ракетные части, части связи и РЭБ, корабли ВМФ и т.п., т.е. те части, где служба связана с работой со сложной техникой. Вполне очевидно, что именно в частях, которые можно назвать обобщающим термином «высокотехнологичные», в первую очередь должны служить профессионалы, т.е. люди, обладающие высокой квалификацией и ориентированные на значительные сроки службы. В пехотных же частях значительную долю рядового состава могут составлять призывники. При нынешней ситуации профессионализация высокотехнологичных частей исключена, поскольку молодые люди, способные квалифицированно работать со сложной техникой, без труда найдут работу в гражданской сфере, где могут рассчитывать на несопоставимо более высокие доходы, чем в ВС, при несопоставимо более высоком уровне личной свободы, чем в ВС.

В марте 2006 г. Федеральным Собранием РФ был принят федеральный закон «О противодействии терроризму». Этот закон дает весьма своеобразное толкование понятиям «терроризм» и «террористический акт» (под них гораздо больше подпадают народные волнения, нежели собственно теракты в классическом понимании этого термина). В соответствии с данным законам, руководителям региональных Управлений Федеральной службы безопасности РФ для проведения контртеррористических операций могут передаваться в подчинение подразделения ВС РФ. Вполне возможно, что «наемники» будут использованы, в первую очередь, для войны против собственного народа, а не решения оборонных задач.

Совокупность тенденций в сфере военно-технической политики и в характере комплектования ВС позволяют предположить, что в ближайшей перспективе основу ВС РФ составит наёмная пехота (части постоянной готовности), главной задачей которой будет борьба с внутренними, а не внешними угрозами. Количество высокотехнологичных частей во всех видах ВС и родах войск будет сокращено до минимума. Эти части будут иметь «выставочный» характер для демонстрации потенциальных покупателям российского В и ВТ ее боевых возможностей. Известно, что многие импортеры отказываются закупать те образцы В и ВТ, которые не состоят на вооружении в ВС страны-производителя. Поэтому данные образцы путем лоббистских усилий предприятий-экспортеров принимаются на вооружение в незначительных количествах (об этом речь шла выше) с демонстрационными целями.

2.7. Гражданский контроль над ВС

 Хотя в 90-е годы ХХ века уровень демократизации России был, видимо, максимальным за всю ее историю, в стране не было создано никаких предпосылок для осуществления реального гражданского контроля над ВС. Министерство обороны так и не было преобразовано в орган административно-политического управления ВС, оставшись структурой чисто военного управления. Федеральное Собрание, хотя оно в тот период (особенно Госдума) было достаточно оппозиционным исполнительной власти, не получило никаких реальных полномочий по осуществлению контроля над деятельностью ВС. Единственным исключением было принятие военного бюджета, однако и в этом случае степень открытости и детализации бюджета определялась самим военным ведомством. Деятельность независимых военных экспертов осталась «вещью в себе», на формирование военной политики она не оказывала практически никакого влияния. Более того, как это ни парадоксально, степень гражданского контроля над ВС даже уменьшилась по сравнению с советским периодом, поскольку исчезла партийная форма политического контроля, а министр обороны был переведен в прямое подчинение президенту РФ. Таким образом, президент остался единственным политическим гражданским субъектом, контролирующим ВС и осуществляющим управление армией.

 В период с 2000 г. – в «эпоху Путина» - ситуация еще более ухудшилась. Хотя министрами обороны с 2001 г. были уже гражданские лица(гражданский министр обороны является одной из классических форм гражданского контроля над ВС): сначала Сергей Иванов, затем Анатолий Сердюков, - сущность Минобороны, как органа чисто военного управления, не изменилась. Поэтому формально прогрессивное нововведение фактически лишь ухудшило ситуацию, поскольку, когда гражданский человек руководит органом военного управления, это ставит вопрос о профессиональной компетентности министра (в гражданском МО западного типа такой проблемы не возникает из-за четкого распределения функций и другого принципа устройства МО вообще). Исчезла даже формальная возможность парламентского контроля, поскольку Федеральное Собрание де-факто перестало быть самостоятельной ветвью власти, превратившись в технический «законосогласующий» придаток администрации главы государства. Независимое экспертное сообщество в значительной степени утратило доступ к влиятельным СМИ, т.е. всякую возможность воздействия не только на власть, но и на общество. Сочетание информационной монополии исполнительной власти в электронных СМИ и привлекательности военной темы с пропагандистской точки зрения создают нынешнюю ситуацию, создавая предпосылки появления «информационных феноменов» вроде описанного выше в данном докладе увеличения группировки стратегической авиации с 79 самолетов до 50. При этом в российском обществе снижается запрос на понимание реальной ситуации в Вооруженных силах и перспективах их дальнейшей трансформации. Об этом, в частности, свидетельствует отсутствие какого-либо содержательного обсуждения идеи «профессиональной армии», хотя данный вопрос напрямую касается всех. Ни одна из оппозиционных политических сил не выдвигает альтернативную концепцию военного строительства в РФ. Некоторые оппозиционные силы, вопреки фактам, обвиняют исполнительную власть в «милитаризации страны» (т.е. они, как и общество в целом, воспринимают пропаганду в качестве реальности), а вся «альтернативная концепция военной реформы» сводится, по существу, к созданию наёмной армии, хотя эта доктрина, по сути, и так медленно реализуется исполнительной властью. Левые и националистические силы, как правило, предлагают фактическое воссоздание ВС СССР (причем не столько на уровне концепций, сколько на уровне лозунгов), что невозможно экономически и не нужно в военно-политическом плане: Российская Федерация – это не СССР, а уже другая страна, другое государство. Без осмысления этого факта эффективного военного строительства в РФ быть не может.

Парадоксальным образом, единственным средством реального контроля если не над ВС, то над ВПК, становятся импортеры российских В и ВТ. Поступающие от них рекламации позволяют следить за качеством продукции. Весьма показательным является начинающийся скандал вокруг модернизации авианесущего крейсера «Адмирал Горшков» с целью его дальнейшей продажи в Индию. Можно предположить, что дальнейшее развитие событий покажет характер действий российского ВПК, который способен предлагать покупателям, фактически, несуществующую продукцию.

В целом, тенденции в области военного строительства в РФ однозначно свидетельствуют о том, что в обозримой перспективе ВС РФ утратят возможность обеспечивать безопасность страны от внешней агрессии. По-видимому, процесс деградации ВС РФ, которые по своей сути так и остались грандиозным обломком Вооруженных сил погибшего СССР, принял необратимый характер. Для изменения сложившейся ситуации необходимо создание новой концепции военного строительства, основанной на оценке реальных внешних угроз для РФ. На ее основе должны быть сформированы новые подходы к формированию системы управления и структуры ВС, военно-технической политики, принципов прохождения службы личным составом, организации боевой подготовки. Исходя из этого, должно вестись военное строительство в РФ. К сожалению, сегодняшняя политическая ситуация в стране не дает никаких оснований предполагать, что подобная концепция будет создана и претворена в жизнь.

3. Выводы • Военно-политическое руководство постсоветской (ельцинопутинской) России в период с 1992 по 2007 гг. не выработало стратегически отчетливого и исторически конкретного ответа на вопрос: для чего России нужны вооруженные силы и, соответственно, какими они должны быть? На основе существующих документов, таких как «Военная доктрина Российской Федерации» (2000 г.) и «Актуальные задачи развития Вооружённых Сил Российской Федерации» (2003 г.) невозможно вести военное строительство, адекватное нынешней международной ситуации. «Эпоха Путина» оказалась в этом плане ничуть не более продуктивной, чем период правления его предшественника. По мнению авторов доклада, главными внешними вызовами, которые должны диктовать повестку военного строительства для России, являются возможность внешней агрессии со стороны Китая и угроза применения силы со стороны США. Причем отражение угрозы первого рода требует более интенсивных и более комплексных усилий (и в этом смысле она является доминантной), поскольку порог «неприемлемого ущерба» для КНР значительно выше, чем для США.

Судя по официальным / официозным документам и заявлениям, состояние обороноспособности РФ руководство страны во главе с «национальным лидером» Владимиром Путиным считает в целом удовлетворительным. В российских СМИ обсуждаются отдельные «больные вопросы» армейской сферы, такие, как «дедовщина», нерешенность жилищной проблемы среди офицеров, коррупция среди высшего генералитета, но в целом преобладает оптимистическая оценка динамики развития Вооруженных сил за период пребывания В. Путина у власти. Последнее касается не только государственных и «прокремлевских» СМИ, но также большинства оппозиционных и многих западных СМИ, поддерживающих миф об активной «ремилитаризации» современной России, восстановления ее военной мощи едва ли не до уровня бывшего СССР. Этот миф ни в коей мере не соответствует действительности. Хотя поддержание подобного мифа выгодно не только Кремлю, но и его зарубежным оппонентам, для которых удобна эксплуатация политических стереотипов и клише времен стратегического противостояния США и СССР как двух глобальных держав. Кроме того, миф о «ремилитаризации» и сопряженная с ним легенда о «милитократии», не имеющая никакой реальной фактической базы, помогает военным ведомствам и спецслужбам ряда стран получать от собственных парламентов дополнительные ассигнования на военные и сопутствующие нужды, якобы продиктованные «невиданным усилением России в военной сфере» и ростом «российской военной угрозы».

• Сравнение сегодняшнего состояния основных видов Вооруженных сил с их состоянием на конец 1990-х гг. говорит о недвусмысленном усугублении кризиса военно-технического оснащения российской армии в период пребывания у власти Владимира Путина. Общие бюджетные расходы на оборону за 2000-2006 гг. лишь несущественно (порядка 15% в долларовом выражении) превышают аналогичные средние расходы в период с 1993-1999 гг., когда экономические возможности государства, в силу неблагоприятной сырьевой конъюнктуры, были существенно (неизмеримо) скромнее сегодняшних. При этом объем вооружений и военной техники, полученных армией в счет этих расходов, существенно ниже, чем в 1990-е, что обусловлено драматическим ростом коррупции и хищений в военной и военно-промышленной сферах при президенте Владимире Путине.

Наибольшую тревогу вызывает кризисное состояние Стратегических ядерных сил. В частности:

 - их обвальное сокращение;

 - унификация их структуры на базе неоптимальных и уязвимых моделей вооружений,

 - опережающая деградация военно-морской составляющей СЯС. В сфере обычных вооружений отмечается существенное (в несколько раз) снижение объемов закупок по сравнению с периодом 1990-х годов, срыв государственных программ перевооружения и деградация содержания самих этих программ.

• В постсоветский период военно-промышленный комплекс России утратил множество технологий и целые поколения квалифицированных кадров. Эти потери постепенно становятся невосполнимыми. Главным фактором, который позволил отрасли выжить (по крайней мере, отчасти), стала ее переориентация на внешний рынок и экспортные поставки вооружений. Это имело, однако, неоднозначные стратегические последствия, увеличив вероятность того, что предприятия ВПК будут лоббировать производство морально устаревших образцов не только на экспорт, но и для ВС РФ. Чтобы избежать диктата ВПК по отношению к Вооруженным силам, будущему военно-политическому руководству страны необходимо предпринять серьезные целенаправленные усилия. В том числе – по коррекции того процесса «корпоративного строительства», старт которому дан в российском ВПК. Создание холдингов из предприятий оборонного машиностроения, производящих вооружения и военную технику одного класса, может негативно сказаться на качестве разработок и конечной продукции. Как советский, так и международный опыт военно-технологического развития говорит о необходимости стимулирования внутренней конкуренции в этой сфере.

• Состояние личного состава Вооруженных сил в настоящее время можно оценить как еще более тяжелое и «невылазное» (А. И. Солженицын), чем состояние вооружений и военной техники. Главными проблемами в этой сфере являются демотивация военнослужащих (связанная, не в последнюю очередь, с существенным ограничением социальных прав военнослужащих именно в «благословенный» период правления В. Путина) и их депрофессионализация.

В частности, приходится констатировать:

 - весьма низкий уровень подготовки офицерского и генеральского корпуса (в том числе, высшего командного состава);

 в ВВС, где уровень боевой подготовки поддается четкой количественной оценке (количество часов «налета»), ситуация является критической;

- стремительно растущий отток профессиональных офицеров (выпускников военных ВУЗов) из состава Вооруженных сил и их замещение офицерами, призванными из запаса;

 - отсутствие за весь постсоветский период нашей истории, включая широко разрекламированную «эпоху Путина», каких-либо системных решений по переходу к профессиональному принципу формирования / комплектования сержантского состава, отсутствие которого служит одной из главных причин морально-правового разложения низовой армейской среды;

- ущемленное положение Вооруженных сил и армейского офицерства в ряду прочих силовых структур, проявляющееся в социальной и кадровой политике государства;

рост имущественных и социальных диспропорций внутри самих Вооруженных сил.

• Внедрение контрактного принципа комплектования отдельных частей, производившееся в 2000 – 2007 гг., не привело к повышению качества личного состава Вооруженных сил РФ. Скорее наоборот. Замена призывного комплектования на контрактное усугубляет одну из самых неблагоприятных тенденций в социальном развитии армии: тенденцию к люмпенизации ВС. Еще в 1990-е гг. идея контрактной армии в России стала едва ли не синонимом термина «военная реформа». Восприятие этой идеи как панацеи от существующих армейских проблем является признаком инфантильности и безответственности в сфере военного строительства, присущих как власти, так и ряду представителей общественности.

• Военное строительство минувших 8 лет де-факто отдавало приоритет развитию пехотных частей перед развитием частей, основанных на высокотехнологичных видах вооружений (в частности, пехотными являются практически все получающие приоритетное финансирование «части постоянной готовности»). Есть основания полагать, что в ближайшей перспективе основу ВС РФ составит наёмная пехота, главной задачей которой будет борьба с не с не внешними угрозами, а с собственным народом. Вооруженные силы РФ рискуют приобрести исключительно полицейские функции и превратиться в составную часть репрессивного аппарата. Военное строительство неотделимо от государственного строительства. Это вдвойне верно для российской истории, в которой состояние армии традиционно было и остается одним из безошибочных индикаторов состояния государства. Углубление морального, идеологического, социального, технического и организационного кризисов российских Вооруженных сил в 2000-2007 г. («эпоху Путина») свидетельствует о том, что у нас нет никаких реальных оснований считать кризис государства преодоленным. Скорее, напротив: состояние «безгосударственности», утрата ориентиров в национально-государственном строительстве стали еще более отчетливыми, чем в период правления Ельцина. Лучшее, что до сей поры делалось в сфере оборонной политики постсоветской России, можно рассматривать как попытку предотвратить и отсрочить окончательное разрушение ВС СССР. Точнее, той их части (далеко не во всем лучшей), которая досталась в наследство Российской Федерации от погибшей Советской Империи. Военное строительство в собственном смысле слова еще не значилось в российской повестке дня. Оно является задачей будущего, причем ближайшего будущего, если мы хотим выжить как единая страна. Учитывая, что средства и формы ведения войны за последние десятилетия заметно изменились, а российское общество и государство кардинально отличны от советских, идеология будущего военного строительства едва ли может быть сформулирована в категориях реформирования / модернизации остатков советского военного наследства. Речь должна будет идти о строительстве «с нуля» новых Вооруженных сил, адекватных новому этапу развития государственности России, как это уже не раз бывало в отечественной истории.

Правление Владимира Путина (2000-2007) как фактического выразителя воли и представителя интересов, а также репрезентанта жизненной философии крупного спекулятивного капитала привело к окончательной деградации Вооруженных сил РФ, которые так и не смогли стать армией самостоятельного государства. Этот результат сколь же логичен, столь и закономерен. Для правящего капитала (правящего слоя) современной России армия была и остается раздражающей обузой, отчасти превратившейся в последние годы еще и в PR-игрушку. Мы обязаны отречься от пропагандистских мифов, зачастую безответственно тиражируемых как апологетами путинского режима, так и его противниками, и посмотреть исторической правде в глаза. Создание новых Вооруженных сил, которое является единственно возможной и исторически оправданной альтернативой процессу «управляемого умирания» ВС СССР, возможно только в случае прихода к власти в России качественно нового поколения государственных деятелей. Судьба российской армии целиком и полностью зависит от вероятных, но вовсе не гарантированных перемен в судьбе российской власти. В судьбе самой России. У нас нет избыточных оснований для исторического оптимизма. Но у нас остаются право и обязанность – надеяться.

Дата — 12 Сентября 2009 года
Опубликовано — Личный архив автора.